Балтийцы на защите Ленинграда

Весной 1941 года над Советским Союзом нависла военная угроза. В конце мая в Германию были отозваны 70 немецких специалистов, которые участвовали в достройке тяжелого крейсера «Петропавловск» на Балтийском заводе. Еще раньше Германия прекратила поставку техники и оборудования для корабля.

23 июня советское руководство объявило о мобилизации населения призывного возраста. За первую неделю после начала боевых действий несколько сотен работников Балтийского завода отправились в армию и на флот. 24 июня Ленинградский военный округ был преобразован в Северный фронт.

В результате приграничных сражений немецко-фашистские войска в короткие сроки продвинулись на 400-450 км на северо-западном направлении и вышли на дальние подступы к Ленинграду. В связи с осложнением обстановки на фронте стало ясно, что необходимо быстро готовить отряды народного ополчения в помощь частям Красной Армии.

30 июня на предприятиях Ленинграда стали создавать подразделения дивизии Ленинградской армии народного ополчения (ЛАНО) из добровольцев в возрасте 17-55 лет.

В заводской газете «Балтиец» было опубликовано обращение красногвардейцев и партизан к молодым рабочим завода с призывом встать на защиту Родины. Секретарь парткома Балтийского завода Д. В. Диденко собрав начальников цехов, парторгов, комсоргов и профоргов в красном уголке административного здания, велел организовать военную подготовку, формировать отряды добровольцев.

На заводском дворе появились фанерные щиты с лозунгом: «Балтийцы! Пошлем верных сынов Родины добровольцами на фронт!». Известие о том, что предприятию разрешили создать отряд народного ополчения, всколыхнуло весь коллектив. В цехах едва успевали принимать заявления, а машинистки — печатать списки.

Из одного только корпусного цеха в ополчение записались более тысячи человек. 32 девушки пришли в санитарную дружину. Зимой 1939-1940 гг. некоторые из них участвовали в советско-финской войне.

В начале июля в Свердловском районе Ленинграда, включавшем западную часть Васильевского острова, приступили к формированию 2-й дивизии ЛАНО, которую назвали «Свердловская». Её общая численность превысила 9000 человек, почти треть составили балтийцы. Ополченцем стал и председатель заводского комитета профсоюза В.М. Крылов, позже удостоенный звания Героя Советского Союза.

Из рабочих, инженерно-технических работников и служащих Балтийского завода были образованы пять воинских подразделений: 

- 3-й стрелковый полк 2-й Свердловской дивизии ЛАНО; 

- 274-й отдельный пулеметно-артиллерийский батальон (ОПАБ)  (командир А. С. Медведников, комиссар Л. С. Волчегорский); 

- 5-й Ленинградский партизанский полк (командир К. Н. Волович, комиссар Н. В. Сенкевич); 

- истребительный батальон (командир П. И. Фофанский) ;

- партизанский отряд (командир А. А. Кузнецов, комиссар Б. С. Кравчевский).

Пока добровольцы в сжатые сроки проходили военную подготовку, на предприятиях Свердловского района Ленинграда изготовили вооружение для дивизии и обеспечили снаряжением бойцов и командиров. Балтийцы выпустили сверх плана 14 минометов, произвели специальные патроны для 360 охотничьих ружей, 18 000 финских ножей, переделали в боевые 400 учебных винтовок и восемь пулеметов. Много сил отдали выполнению этого заказа коллективы 7-го, 9-го, 26-го и 50-го цехов. У ополченцев были 45-мм противотанковые пушки и ручные противотанковые средства. Однако винтовок на всех не хватало, как, впрочем, недоставало и боевых навыков. С 25 июля на предприятии ввели обязательное военное обучение мужчин в возрасте до 55 лет, а потом и всеобщее военное обучение.

10 июля началась битва за Ленинград, на которую противник бросил крупные силы. 12 июля ополченцы Балтийского завода  были отправлены на фронт. В середине июля 274-й отдельный пулеметно-артиллерийский батальон получил задачу прикрывать город Лугу и принял первый бой. Балтийцы тщательно укрепили свои позиции на перекрестке шоссейной и железной дорог. На вооружении батальона было стрелковое оружие, 9 пулеметов «максим», противотанковые пушки, гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Плечом к плечу с ополченцами-балтийцами сражались бойцы 177-й стрелковой и 24-й танковой дивизий Северного фронта.

На Лужском рубеже заводчане воевали, как герои. После боев в районе урочища Тарасовщино, у деревень Григорьевка и Большие Льзи в батальоне осталось всего 408 человек.

«15 августа мы должны были захватить высоту, контролировавшую шоссе Псков - Луга, - вспоминал работник предприятия Е. Л. Гавриленко. - Мы скрытно пошли к высоте и ворвались в окопы. В рукопашной схватке истребили десятки фашистов...»

На железнодорожном полустанке Шуваловский переезд разгорелся жестокий бой с немецкими мотоциклистами. Несмотря на значительный перевес сил противника, балтийцам удалось задержать их наступление на несколько суток. Комиссар батальона Л. С. Волчегорский не раз поднимал балтийцев в контратаку. Многие получили ранения.

Во время прорыва через вражеский заслон у железнодорожной станции Вырица батальон понес тяжелые потери. Его командир А. С. Медведников погиб, выручая раненых товарищей.

15 сентября подразделения 274-го ОПАВ с боями вышли через Волховстрой и Новую Ладогу к Ленинграду.

За проявленный героизм и упорство в боях под городом Луга весь личный состав дивизии получил приветствие и благодарность в приказе главкома Северо-Западного направления.

Судостроители, воевавшие в составе 3-го полка 2-й дивизии ЛАНО, с 14 по 17 сентября участвовали в ожесточенных боях с противником под городом Пушкиным. После выхода из окружения они влились в ряды защитников Ленинграда.

Истребительный батальон Балтийского завода под командованием П. И. Фофанского свой первый бой принял под Нарвой в составе 4-й дивизии ЛАНО. В августе 1941 года он держал оборону под Кингисеппом. Однако силы были неравны. Батальон с боями отходил к Ленинграду. Позже балтийцы обороняли Колпино.

Сотни работников завода, начиная со второй половины июля, рыли окопы, противотанковые рвы, строили другие оборонительные сооружения на дальних и ближних подступах к Ленинграду.

Решающее наступление фашистской армии на Ленинград в сентябре 1941 года удалось остановить благодаря мужеству и стойкости воинов Красной Армии, Военно-Морского Флота и ополченцев, среди которых были и сотрудники Балтийского завода.

Ушедших на фронт мужей и братьев заменили на их рабочих местах женщины. Из школ фабрично-заводского обучения и ремесленных училищ пришли подростки, к станкам встали вчерашние школьники и вернувшиеся на завод пенсионеры. Многие, забыв о доме, дневали и ночевали в цехах. Впереди их ожидали тяжелые испытания — 900-дневная блокада Ленинграда... Она началась 8 сентября 1941 года, после того как противник занял Шлиссельбург и вышел на берег Ладожского озера.

 

Трудные ночи и дни

С началом войны потребовалось не только реорганизовать производство, но и усилить охрану завода, наладить систему местной противовоздушной обороны (МПВО). Уже 25 июня 1941 года на заводе был создан совет по руководству и координации действий всех подразделений, связанных с защитой предприятия и его объектов. В совет вошли директор завода Е. В. Товстых, главный инженер В. С. Боженко, заместитель директора Л. С. Лившин, помощник директора по охране И. Л. Шуб и другие. В. С. Боженко возглавил аварийно-спасательную службу. В цехах и отделах появились медико-санитарные команды. Были усилены меры пожарной безопасности на случай воздушных налетов.

Прежде всего, возник вопрос: как замаскировать завод? В архитектурно-плановом отделе Ленсовета заводским специалистам показали аэрофотоснимок и заявили, что маскировка бесполезна. Положение предприятия в устье реки хорошо известно. Архитекторы рекомендовали нарисовать окна на нефтяных баках, прикрыть их сетями, чтобы имитировать жилые дома. Корпуса цехов следовало закрасить черной краской, тогда с воздуха они выглядели бы как уличные проезды.

Световые фонари и перекрытия сталелитейного, механического и других цехов выкрасили в темные цвета, освещение внутризаводских и наружных проездов выключили. Вокруг нефтебаков соорудили земляные валы со рвами на случай разлива нефти от попаданий снарядов. Вдоль главного проезда и у поликлиники вырыли окопы для застигнутых воздушной тревогой людей.

Охрану и службу противовоздушной обороны перевели на казарменное положение с круглосуточной вахтой. Бойцы МПВО наблюдали за небом и обеспечивали связь с районным центром и штабом МПВО предприятия.

К началу блокады завод полностью перестроил производство на военный лад. Комплекс мер, которые обеспечивали защиту людей, линий энергоснабжения и телефонной станции, позволил заводу стабильно работать на протяжении всей войны. При воздушных налетах стапели, состоявшие из деревянных конструкций (строительные леса, упоры, кильблоки и т. д.), были пожароопасны. Все деревянные сараи, будки, конторки мастеров пришлось разобрать. Чердачные помещения пропитали огнестойкими составами. Под стапелями и в других надежных помещениях организовали убежища. На время налетов эти места были распределены между цехами и службами. Однако работа не прекращалась и по сигналу «Воздушная тревога». Люди уходили в укрытия по особому распоряжению. Был установлен следующий трудовой распорядок: первая смена — с 7 до 19 часов, вторая — с 19 до 7 часов утра. Потом время начала и окончания рабочего дня менялось, но продолжительность смены оставалась прежней — 11 часов.

26 июля 1941 года на заводе создали бюро «заборных» карточек, поскольку в Ленинграде ввели нормативную систему обеспечения продовольствием. Вскоре получить продукты в магазинах можно было только по карточкам. В августе сократили суточные нормы расхода топлива и электроэнергии. Распределение топливных, сырьевых и других ресурсов находилось под строгим контролем.

На заводе действовала четкая система взаимных поставок заготовок и готовых изделий, в нее входили цеха- исполнители военных заказов. В цехах и отделах поддержали призыв к труженикам тыла: «Всё для фронта, всё для победы над врагом!».

В связи со сложной оперативной обстановкой на фронте и отступлением частей Красной Армии Балтийский завод принял часть технологического оборудования с Ижорского завода и других предприятий, которые оказались в районах боевых действий. В свою очередь с Балтийского завода пришлось эвакуировать в тыл более 500 единиц оборудования и 100 вагонов материалов.

В октябре 1941 года директора завода Е. В. Товстых направили в распоряжение Наркомсудпрома, а на его место назначили И. Г. Миляшкина.

Всю осень работу балтийцев осложняли артиллерийские обстрелы и воздушные налеты. Тревогу иногда объявляли по несколько раз в день, а налеты длились многие часы. Только за первый год войны завод 25 раз подвергался артобстрелу, о воздушной тревоге сообщали 360 раз.

С сентября по декабрь 1941 года на территорию предприятия было сброшено 196 зажигательных и 12 фугасных бомб, здесь разорвалось 146 тяжелых артиллерийских снарядов. Всего за годы блокады противник выпустил по заводу 930 таких снарядов калибром до 280 мм).

К зиме 1941-1942 годов число рабочих сократилось на 23%, инженерно-ек, более 600 специалистов эвакуировали из города на судостроительные предприятия в тыл.

Положение усугублял голод. В ноябре у многих заводчан появилась дистрофия — истощение организма. В Ленинграде рано похолодало, участились заболевания, люди не могли выйти на работу. Рабочих и служащих, живших далеко и ослабевших из-за недоедания и холода, размещали в цехах, где можно было хотя бы согреться.

13 ноября, по решению Военного совета Ленинградского фронта, на рабочую карточку стали выдавать 300 г хлеба, а на остальные — по 150 г. 19 ноября 1941 года Военный совет был вынужден принять постановление «О временном изменении норм отпуска хлеба», установив рабочим и ИТР по 250 г, остальным - по 125 г. К концу месяца смертность в городе выросла в 3-4 раза по сравнению с довоенным временем.

В ноябре интенсивность артобстрелов Ленинграда усилилась почти вдвое. Критический момент в жизни горожан наступил в декабре, когда умерли почти 53 тыс. мирных жителей — больше, чем за все остальные месяцы 1941 года... И это несмотря на то, что руководство обороной Ленинграда приняло решение прибавить к хлебному пайку с 25 декабря: рабочим - по 100 г, остальным - по 75 г.

В ноябре-декабре работу в цехах приостановили из-за прекращения подачи электроэнергии, кислорода, ацетилена, сжатого воздуха. Но завод по-прежнему выполнял ремонт кораблей, поставленных на зиму к достроечной набережной.

В качестве собственных источников электроэнергии пришлось использовать дизель-генераторы плавучего крана « Демаг» общей мощностью 2000 кВт. В октябре 1941 года бригада дизелистов под руководством А. А. Маркова подготовила их к работе всего за две недели. Таким образом, завод получал электроэнергию до апреля 1944 года, когда Ленэнерго стало полностью обеспечивать потребности предприятия. Удалось ввести и резервную электростанцию мощностью 800 кВт. Для этого использовали оборудование разрушенной насосной станции и не введенной в строй подводной лодки. Станция находилась в безопасном месте под большим стапелем.

Балтийцы встретили новогоднюю ночь с 1941 на 1942 годы почти без пищи и воды, без канализации, тепла и света, пытаясь хотя бы немного согреться у печей-времянок. Их переполняла радость от того, что противник остановлен под Ленинградом и отброшен от Москвы.

Исключительно тяжелыми для коллектива выдались январь и февраль 1942 года. В цехах было холодно и темно. Люди болели и умирали от голода. Только некоторые рабочие и мастера, занятые на ремонте боевых кораблей, получали от их командования скромное дополнительное питание.

Тем временем начала действовать ледовая Дорога жизни, удалось укрепить оборону города. На Ладожское озеро были направлены рабочие, инженеры и служащие, способные выполнять погрузочно-разгрузочные работы. Балтийский завод командировал почти 200 человек. В начале февраля 1942 года на станции Ладожское озеро отдельная рота балтийцев приступила к разгрузке вагонов с продовольствием, доставленным автомашинами по Дороге жизни. В первый же день балтийцы потеряли пятерых товарищей. За две недели от голода скончались еще семеро. Больные и слабые поправлялись плохо; были дни, когда почти все в роте болели. К середине марта благодаря стабильному питанию люди окрепли и могли носить ящики уже весом по 100-120 кг.

В апреле 1942 года, после трехмесячного перерыва, снова стала выходить многотиражная газета «Балтиец», появились стенгазеты и боевые листки.

Весной на заводе подвели печальный итог: коллектив потерял 1800 человек, умерших от голода. Только за первый год блокады от артобстрелов пострадало 127 и погибло 24 балтийца, а за всю войну на территории предприятия, на Ладожском озере и в Кронштадте погибло около 3000 заводчан.

К лету 1942 года ситуация со снабжением Ленинграда продовольствием значительно улучшилась. На Балтийском заводе создали подсобное хозяйство, наладили диетическое питание, организовали заготовку дров для работающих и семей. Были приведены в порядок линии энергоснабжения, здания и сооружения, проезды к цехам, восстановлены освещение цехов, телефонная связь, сигнализация, система оповещения о воздушных тревогах.

К октябрю 1942 года производительность труда на Балтийском заводе значительно выросла. Коллектив предприятия наградили Красным Знаменем Наркомсудпрома и ЦК профсоюза отрасли. За заслуги многие рабочие и ИТР были удостоены орденов и медалей.

18 января 1943 года войска Ленинградского и Волховского фронтов прорвали блокаду Ленинграда в районе Шлиссельбурга. Сухопутная связь города со страной была налажена. 7 февраля в Ленинград пришел первый поезд с Большой земли, стали регулярно поступать продовольствие, материалы... С конца февраля работники оборонных предприятий получали уже по 700 г хлеба в день, других заводов — по 600 г, служащие — по 500 г, дети и иждивенцы — по 400 г.

После прорыва блокады заводские цеха продолжали действовать в режиме военного времени. Теперь они были обеспечены всем необходимым для выполнения заказов командования Ленинградского фронта. Рабочий день продолжался с 8 до 18-19 часов. Питание было организовано хорошо, хотя и сохранялось строгое нормирование.

В цехах выполняли заказы, необходимые для подготовки наступления войск Ленинградского фронта. Специалисты приступили к изготовлению понтонов, с помощью которых потом поднимали затонувшие на Балтике суда и корабли. Завод участвовал и в восстановлении городского хозяйства: жилых домов, больниц, школ, детских садов.

На завод вновь стали направлять молодых рабочих, окончивших фабрично-заводские училища. Среди них были юноши и девушки в возрасте 14-15 лет. Все они, сварщики, станочники, разметчики, быстро освоились в новой обстановке. В механических цехах для малорослых подростков использовали ящики или специальные подставки, чтобы юные рабочие доставали до станков.

Физическое и духовное выздоровление людей проходило непросто. Особенно тяжело пережили тяготы блокады женщины, выполнявшие мужскую работу. Среди них были представительницы следующих профессий: резчики на прессах, такелажники, грузчики, судосборщики, слесари-ремонтники. В феврале 1943 года провели профилактический осмотр женщин, занятых на тяжелых операциях. Некоторых перевели на другие участки. Был разрешен отпуск старикам, подросткам и больным туберкулезом. Им запретили выходить в ночные смены и сверхурочно, для них организовали ночной санаторий.

Прорыв блокады и восстановление производства

27 января 1944 года Ленинград салютовал доблестным войскам Ленинградского фронта, разгромившим немецко-фашистские войска. Блокада была снята. Под ударами Красной Армии противник начал отступление по всему фронту, быстрым темпом шло освобождение районов Ленинградской области.

Постепенно входило в норму общезаводское и цеховое планирование. Восстановление производственного процесса, в первую очередь, касалось заготовительных и энергоремонтных цехов. В феврале, в связи со значительным увеличением объема работ лабораторного и исследовательского характера, из состава сталелитейного цеха выделили центральную заводскую лабораторию. На финансирование наиболее крупных восстановительных работ шли средства из фонда капитального строительства. За счет дополнительного приема рабочих возросли мощности ремонтно-строительного и механоремонтного цехов. В марте 1944 года был создан отдел инструментального хозяйства, прессовую кузницу сделали самостоятельным подразделением. Начали восстановление заводского тракторного и автомобильного парков.

В меднолитейном цехе ввели в строй электропечь, в цехе по изготовлению гребных винтов установили новое оборудование. Большой объем работ выпал на долю трубомедницкого цеха. Перед деревообрабатывающим цехом была поставлена задача довести свои мощности до 50% довоенного уровня.

В связи с увеличением производственной загрузки и большой потребностью в электрооборудовании на предприятии создали электромонтажный цех. Организовали административно-хозяйственный отдел, выделенный из состава хозяйственного цеха. 

На заводе организовали массовое обучение рабочих вторым профессиям строительного профиля (каменщики, штукатуры, печники, маляры, кровельщики, водопроводчики, стекольщики). Приток людей из эвакуации давал такую возможность. Только за август и сентябрь 1944 года число работников завода увеличилось на 15%.

Для двухсот человек было налажено фабрично-заводское обучение. К нему привлекли и 50 подростков, направленных из приемника НКВД.

В августе 1944 года на заводе начала работать комиссия по определению ущерба, нанесенного немецко-фашистскими войсками. Среди прочего она учитывала и потери личного характера (утрата квартир, мебели и т. д.).

Важным итогом работы Балтийского завода в условиях блокады стало то, что его удалось уберечь от артобстрелов, пожаров и мороза. Людские потери были велики, но основной состав кадров остался. Уцелели производственное оборудование, система энергоснабжения. В годы войны завод работал без остановки. Корабли Военно-морского флота сохраняли боеспособность во многом благодаря усилиям балтийцев.

На 1944 год предприятию установили производственный план в объеме 25% довоенного, но на 20% выше того, что был в 1943 году. Завод смог выполнить его на базе восстановленных мощностей и с помощью новых кадров.

Разоренные населенные пункты, хозяйства колхозов, разрушенные предприятия области нуждались в помощи ленинградцев. В цехах Балтийского завода приступили к выполнению заказов для сельчан. Причем не только восстанавливали технику, но и выпускали грабли, лопаты, ломы и другой инвентарь. В корпусодостроечном цехе появился первый на предприятии участок по выпуску товаров широкого потребления — кроватей, кресел, пылесосов, утюгов, кухонных плит.

В течение всей блокады завод не получал централизованного снабжения. Материально-технические ресурсы, топливо, комплектующее оборудование для выполнения заказов фронта и флота брали с заводских складов и из цеховых кладовых. Иногда необходимые детали, узлы и оборудование приходилось снимать с недостроенных кораблей.

В начале 1945 года на заводе подготовили производство к работе в мирных условиях. Главной проблемой оставалась комплектация цехов и служб кадрами рабочих, инженерно-технических работников и служащих. Предстояло переобучить и повысить квалификацию многих сотен людей. Была организована и учеба руководителей по разделам экономики, организации, планирования, техники, технологии производства.

В июне 1945 года завод принял на себя обязательства по восстановлению значительного числа объектов городского хозяйства. Балтийцы дали новую жизнь жилым домам, школам, больницам, детским садам, Дворцу культуры им. С. М. Кирова, заводскому клубу, пионерскому лагерю, общежитиям.

 

Заказы для фронта

25 августа 1941 года войска противника захватили часть Октябрьской железной дороги. Это перечеркнуло все мобилизационные планы Балтийского завода — предприятию пришлось на ходу перестраивать производство.

На большом стапеле «А» находился головной линейный корабль «Советский Союз» проекта 23 (с готовностью 21%). На его строительстве в начале войны ежедневно было занято до 1000 человек. Спуск на воду был запланирован на 1943 год.

На западном стапеле строили серийный легкий крейсер «Валерий Чкалов» проекта 68 (с готовностью около 23%), до спуска на воду оставалось по плану три месяца. Головной крейсер этого проекта «Чапаев» после спуска на воду 28 апреля 1941 года находился в достройке с готовностью 38%. Купленный в Германии тяжелый крейсер «Петропавловск» был готов на 64%.

10 июля Государственный Комитет Обороны (ГКО) утвердил мобилизационный план строительства кораблей на второе полугодие 1941 года. ГКО решил приостановить постройку линкоров и крейсеров, сосредоточив усилия на производстве подводных лодок, эсминцев, тральщиков, охотников за подводными лодками и боевых катеров. Наркомат судостроительной промышленности обязали дать предложения по загрузке заводов отрасли заказами Наркомата обороны. В первую очередь это касалось переправочных парков, артиллерийских снарядов калибра 57-85 мм, бронебойных фугасных авиабомб массой 100-500 кг. Требовалось наладить и выпуск новых образцов трального вооружения для ВМФ, обеспечить ремонтными работами Красную Армию и флот с максимальным использованием имевшихся на заводах запасов материалов.

Постановлением от 15 июля 1941 года ГКО приостановил строительство на Балтийском заводе трех эсминцев проекта 30. Они были заложены в марте-апреле того же года на слипе, предназначенном для постройки подводных лодок. Готовность эсминцев была небольшая (7-8%) На плаву у стенки завода находились 6 достраивавшихся подводных лодок ХШ-38 г. и XIV серий. Здесь же ремонтировали лодку Д-2.

Ледокол «В. Молотов» готовили к приемно-передаточным испытаниям, но в возникшей ситуации его только вывели из заводской акватории и поставили у набережной Невы, напротив 19-й линии Васильевского острова. 

Обстановка на фронте вызывала тревогу. Руководящие работники — директор, главный инженер, начальники цехов и отделов — переселились на завод. Нужно было быстрее переключиться на выпуск продукции для действующей армии. В механическом цехе еще до войны обрабатывали детали для тяжелого танка «КВ», который выпускали на Кировском заводе. Балтийцам запланировали ежедневное производство четырех комплектов деталей и узлов танков. Однако больше двух комплектов завод не мог изготовить даже при круглосуточной загрузке специализированного оборудования. Не хватало точных станков, инструмента и рабочей силы. Так продолжалось до начала блокады, а затем «танковый» заказ исключили из производственной программы.

Следующим армейским заказом стал выпуск опытной партии (15 единиц) 76,2-мм полковых пушек по чертежам Кировского завода. Затем балтийцы взялись ежемесячно изготавливать уже 400 таких пушек, крайне необходимых для обороны города.

Уже в середине июля в механических цехах Балтийского начали изготавливать детали для полковых пушек. Рабочие штамповали лафеты, обрабатывали боевые оси и другие детали. Машиностроительные подразделения приступили к выпуску минометов, корпусов фугасных авиабомб, артиллерийских снарядов (в том числе 85-мм зенитных) и деталей для реактивных минометов - легендарных «катюш» и морских тралов.

Заводские специалисты начали  изучать  новую техническую документацию, разрабатывать технологию и налаживать производство непрофильной продукции. 

В начале сентября 1941 года Балтийский завод приступил к сооружению долговременных оборонительных точек — дотов — из запасов брони, имевшейся на предприятии. Часть конструкций сняли с недостроенного линкора. Отдельные узлы и детали дотов на машинах доставляли в район Купчино-Шушары-Обухово, где их собирали, устанавливали артиллерию и пулеметы с боезапасом. Балтийцы оборудовали 8 больших артиллерийских и почти 90 малых и средних дотов. А всего за время блокады они передали Ленинградскому фронту бронеколпаки и другое оборудование для 428 дотов. Эти огневые точки помогли создать неприступную оборону на ближних подходах к городу.

В октябре Военный совет Ленинградского фронта начал составлять месячные планы предприятий по выпуску военной техники. Балтийский завод получил лимиты на электроэнергию, топливо и другие ресурсы. Мощности были переориентированы на работу в новых условиях, когда поступало все больше военных заказов. Производство перевели на круглосуточный режим.

В ноябре 1941 года в корпусном цехе изготовили понтоны, спроектированные заводскими конструкторами за сутки. По ним перевозили танки из района Невской Дубровки на левый берег Невы, на ставший впоследствии печально знаменитым Невский пятачок.

Полковые пушки, собранные из деталей, изготовленных на Балтийском заводе и доты балтийцев значительно укрепили оборону города на Неве. В середине 1943 года на заводе был организован новый механический участок по изготовлению реактивных снарядов М-13. 

Корабли - к бою!

В конце июня 1941 года ремонтные бригады, сформированные из работников Балтийского завода, были направлены на корабли Балтийского флота для устранения повреждений. Одним из первых стал эскадренный миноносец «Стерегущий». Затем в кратчайшие сроки работники завода отремонтировали эсминцы «Сметливый», «Грозящий», «Страшный», «Гордый», «Славный» и «Суровый». Большой объем работы балтийцы выполнили на подводных лодках С-4, С-5, С-6, С-7 и С-9.

На эскадренных миноносцах и других кораблях флота для снижения параметров магнитного поля специалисты предприятия смонтировали размагничивающие устройства. Это позволило повысить их безопасность при воздействии магнитных мин противника.

В июле, всего за 10-14 дней, на Балтийском заводе переоборудовали в канонерские лодки самоходные грунтоотвозные шаланды «Олекма», «Нора» и «Бурея». Вооружение первой состояло из двух 100-мм, четырех 45-мм орудий и одного крупнокалиберного 12,7-мм пулемета; остальных - из четырех 76,2-мм, такого же числа 45-мм орудий и одного 12,7-мм пулемета. Эти канонерские лодки вошли в состав Ладожской военной флотилии. Транспортные суда «Тыну» и «Эвальд» балтийцы переоборудовали в плавучие базы тральщиков.

Большой объем восстановительных работ выполнили на крейсере «Максим Горький», установив новую носовую оконечность, которая была потеряна на второй день войны при подрыве на мине в Финском заливе. К ее изготовлению приступили 3 июля на Восточном стапеле и завершили спустя 15 дней. При ремонте были использованы отливки форштевня, клюзов и судового оборудования с недостроенного крейсера «Чкалов». Руководил работой строитель А. С. Монахов. Спуск на воду 150-тонной носовой оконечности (автор расчетов — конструктор КБ завода П. Н. Кочеров) состоялся 18 июля. Для того чтобы исключить опрокидывание этой секции судна после схода со стапеля, днищевые цистерны заполнили водным балластом. Кроме того, использовали плавучий кран грузоподъемностью 200 т. В ночь с 20 на 21 июля новую оконечность отбуксировали в Кронштадт, где в сухом доке состыковали с корпусом корабля.

Крейсер удалось восстановить всего за 43 дня вместо трех месяцев по первоначальным планам. Во время ремонта дополнительно исправили кромки лопастей поврежденного левого гребного винта, смонтировали размагничивающее устройство, а на месте снятых с корабля самолетной катапульты и 45-мм полуавтоматов установили десять 37-мм зенитных автоматов. Уже 2 августа «Максим Горький» вывели из дока.

С начала войны и до конца 1941 года коллектив Балтийского завода выполнил ремонтно-восстановительные работы на линкоре «Октябрьская Революция», крейсерах «Максим Горький» и «Киров», 12 эсминцах, 11 подводных лодках и других кораблях, участвовал в восстановлении линкора «Марат» на Кронштадтском морском заводе.

Сотни инженеров и рабочих внесли вклад в укрепление боевой мощи страны. Среди них — начальники цехов С. И. Григорьев, В. П. Лавинский, строители А. С. Монахов, И. И. Нефедьев, мастера Г. Г. Рогинов, А. А. Митавский, конструктор П. Н. Кочеров, мастер-монтажник А. М. Горчанников и другие.

В январе 1942 года Военный совет Ленинградского фронта принял постановление, в соответствии с которым судостроительные заводы города должны были подготовить корабли Балтийского флота к весенне-летней кампании. Предстояло набрать и обучить рабочих разных специальностей. В ремонте участвовал и личный состав экипажей кораблей. Работа шла одновременно с выполнением боевых задач по отражению воздушных налетов противника. Для этого на кораблях установили дополнительное зенитное вооружение.

Весной 1942 года ленинградцам пришлось выдержать мощные воздушные налеты и ожесточенные артобстрелы. 4 и 24 апреля в результате действий вражеской авиации серьезные повреждения получил стоявший на Неве крейсер «Киров»: были разрушены кормовая надстройка, грот-мачта и дымовая труба, выведены из строя оборудование отделения вспомогательных котлов, дальномеры КДП, 100-мм зенитные орудия, перебиты кабели. К ремонтно-восстановительным работам привлекли большой коллектив специалистов: механиков, прибористов, вооруженцев  и личный состав корабля. Повреждения устранили всего за два месяца.

Наиболее сложным и интересным с инженерной точки зрения стал для балтийцев восстановительный ремонт эскадренного миноносца «Сторожевой» (проект 7у). Этот корабль в ночь на 27 июня 1941 года внезапно атаковали 5 торпедных катеров противника. Торпеда попала в левый борт в районе ходового мостика. Носовая оконечность отделилась от корпуса и затонула вместе с находившимися в надстройке людьми (погибли 84 моряка). Первое котельное отделение вышло из строя, передняя дымовая труба была разрушена. Пострадала и кормовая оконечность: на верхней палубе и наружной обшивке обоих бортов образовался гофр. В некоторых местах лопнули листы и набор, разошлись клепаные швы. При этом оба главных турбозубчатых агрегата и три паровых котла сохранили работоспособность.

Не менее сложным оказался ремонт тяжелого крейсера «Петропавловск», который балтийцы в конце августа 1941 года ввели в строй в качестве плавучей батареи (корабль не имел своего хода). Из вооружения действовали лишь первая и четвертая 203-мм двухорудийные башенные установки артиллерии главного калибра. Их монтаж удалось завершить к середине августа. Кроме того, смонтировали спаренную 37-мм зенитную установку и восемь 20-мм автоматов. На крейсере сохранился и 203-мм боезапас германского производства. 

К декабрю 1942 года при участии экипажа удалось восстановить боеспособность крейсера практически в прежнем объеме, и «Петропавловск» вновь вошел в систему морской обороны Ленинграда. В январе-феврале 1943 года на нем установили новое зенитное вооружение: шесть 37-мм автоматов, два германских 20-мм автомата и несколько пулеметов ДШК калибра 12,7-мм. В ходе прорыва блокады Ленинграда (с 15 по 24 января 1943 года) 203-мм орудия «Петропавловска» выпустили 1036 снарядов по целям в районе Вороньей Горы — Красного Села. В сентябре 1944 года в связи с возвращением названия «Петропавловск» линкору «Марат» недостроенный крейсер переименовали в «Таллин».

В конце 1943 года подвели итоги восстановительного ремонта кораблей, выполненного Балтийским заводом с начала войны. В состав действующего флота вошли 1 линкор, 9 эсминцев, 3 подводные лодки. Для кораблей ВМФ изготовили 37 гребных винтов, 12 гребных валов, 20 становых якорей Холла.

К июню 1944 года заводские специалисты смонтировали радиолокационные станции на линкоре, крейсерах и эсминцах и усилили на них зенитное вооружение, а для аварийно-спасательной службы флота соорудили понтоны грузоподъемностью 200 т.

В тяжелейших условиях блокады балтийцы достроили и сдали флоту 3 подводные лодки: в 1942 году — К-56, спустя год — Л-21, в 1944 году — К-55. 

В мае 1945 года у достроечной набережной стояли на ремонте линкор, 2 крейсера, 2 эсминца и 3 лодки. Балтийцы обеспечивали боеспособность Балтийского флота в ходе всей войны.

Для «Дороги жизни»

В начале марта 1942 года ленинградские судостроители получили указание Государственного Комитета Обороны организовать изготовление 12 несамоходных сухогрузных барж для осуществления перевозок по Ладожскому озеру. Половина заказа пришлась на Балтийский завод. Баржи надо было сдать в эксплуатацию к 15 мая, сразу после окончания работы ледовой «Дороги жизни» на трассе Осиновец - Кобона.

Для выполнения срочного задания в корпусные и монтажные цехи перевели 288 человек из литейных, механических и других подразделений. Был подготовлен график и согласованы сроки сборки корпусов барж на специальной площадке у Ладожского озера. Первые секции барж надо было отправить туда уже в апреле.

Строительство барж для Ладоги стало переломным этапом в истории завода, поскольку именно тогда он перешел к изготовлению полностью сварных корпусов судов пока еще небольшого водоизмещения. Правда, к этому подталкивали объективные причины. На предприятии отсутствовала возможность использовать прежнюю технологию сборки. Из более чем ста бригад клепальщиков, сотен чеканщиков, сверловщиков и рабочих других специальностей к марту 1942 года в корпусном цехе оставались считаные единицы. Из-за отсутствия гибщиков на заводе не было возможности выполнять горячую гибку листов наружной обшивки. Литейные цеха простаивали, потому что хронически не хватало электроэнергии.

В этой ситуации инженер А. К. Осмоловский разработал проект цельносварной баржи с упрощенными спрямленными обводами. Рабочие чертежи были подготовлены в КБ завода под руководством главного конструктора С. А. Базилевского и начальника отдела П. Н. Кочерова. Длина барж составляла 50,6 м, ширина - 9,2 м, высота борта - 3,2 м.

В марте 1942 года на Ладогу направили группу заводских инженеров, чтобы они выбрали место под будущую временную верфь. Наиболее приемлемой оказалась площадка в районе бухты Гольсмана, примерно в 3 км от железной дороги. Рабочие треста № 16 Наркомсудпрома расчистили и распланировали территорию, подготовили трассу для железнодорожной ветки от станции Ладожское озеро до места сборки барж (их доставляли отдельными секциями).

На Ладогу отправились 250 работников Балтийского завода. Главным инженером временной верфи назначили старшего строителя предприятия А. И. Риммера. Плотники возвели горизонтальные стапельные площадки и соорудили устройство для бокового спуска барж. К воде баржи передвигали с помощью железнодорожного крана через систему блоков и лебедок. Потом подтягивали двумя лебедками, установленными на противоположной стороне бухты, к наклонной части спусковых дорожек.

В начале июня с Балтийского завода доставили в товарном вагоне дизель-генератор, смонтировали силовые кабели для бесперебойного электроснабжения временной верфи в бухте Гольсмана.

Специалисты трех предприятий (четыре баржи были построены на заводе им. А. Марти и две — на заводе им. А. А. Жданова) работали как единый коллектив, что и обеспечило успех. Все 12 барж максимальной грузоподъемностью по 900 т были переданы в эксплуатацию представителям Северо-Западного речного пароходства в июне-первой половине июля 1942 года. Головная баржа находилась на стапеле 9 дней (на ее постройку понадобилось 20 дней), последняя — 4 дня.

В конце июля 1942 года программа строительства барж на Ладоге была выполнена, и временная верфь прекратила работу. 

Первые рейсы барж предопределили успех летней навигации 1942 года на Ладожском озере. В Ленинград широким потоком пошли грузы с Большой земли. В обратном направлении везли эвакуируемых жителей и вооружение для фронта. Эти баржи сыграли важнейшую роль в обеспечении перевозок по Дороге жизни.

В сентябре 1942 года предприятию вновь пришлось вернуться к строительству ладожских барж. По решению правительства и Военного совета Ленинградского фронта в конструкторском бюро завода разработали проект размещения рельсовых путей на палубах. Из блокированного города на Большую землю предстояло вывезти значительное число неиспользуемых паровозов.  Три баржи-парома были приняты в эксплуатацию. На Большую землю перебрасывали целые железнодорожные составы, а в Ленинград шли груженые вагоны без перевалки.

В блокаду баржи-паромы перевезли 271 паровоз и 1720 вагонов, платформ и цистерн.

Для работы на водной трассе Дороги жизни понадобились и небольшие маневренные суда - тендеры, или малые самоходные баржи. Их проект разработали конструкторы ленинградского Петрозавода (после того как предприятие перестало строить суда, в середине 1970-х годов оно вошло в состав научно-производственного объединения «Ритм» и стало выпускать технологическое оборудование для заводов отрасли). Судно длиной 10,5 м, шириной 3,6 м и с осадкой 1,5 м имело трюм на 10-12 т груза. Автомобильный мотор мощностью 75 л. с. обеспечивал скорость хода почти 5 узлов.

Строительство тендеров вели несколько ленинградских судостроительных предприятий. Петрозавод снабжал их поковками, а комплектующие изделия поставляли заводы-участники производства. Из 118 построенных тендеров 35 пришлось на Балтийский завод.

Баржи и тендеры, построенные для Ладоги ленинградскими корабелами, и, в частности балтийцами, спасли жизнь многим тысячам ленинградцев и оказали неоценимую помощь фронту.

«Стотонники»

План военного судостроения и судоремонта на 1943 и последующие годы, принятый Военным советом Ленинградского фронта, содержал не только задания по ремонту кораблей. Он предусматривал постройку и малых боевых кораблей. Балтийскому заводу поручили строительство серии малых тральщиков.

Потребность в этих кораблях в годы Великой Отечественной войны была очень велика, особенно на балтийском морском театре, так как в мелководном Финском заливе существовала наибольшая минная опасность. Первый вариант проекта малого тральщика (номер 253) разработали в ЦКБ-51 в г. Горьком (ныне Нижний Новгород). Однако на Балтийском заводе в начале 1943 года его сочли неприемлемым, так как он не учитывал ограниченные производственные возможности предприятия, обусловленные блокадой города. Технический проект малых тральщиков пришлось переработать в конструкторском бюро завода. Эту работу выполняли сотрудники бюро К. А. Гордеев, Н. И. Гуляев, Ю. М. Звонцев и другие во главе с начальниками отделов П. Н. Кочеровым, М. Д. Кошелевым и Н. Д. Агафоновым при участии А. Г. Соколова и К. Н. Кононова. Общее руководство было за главным конструктором завода С. А. Базилевским. Коррективы прежде всего касались конструкции корпуса. Ее максимально упростили, чтобы исключить горячую гибку листов обшивки. По сути дела, получился совершенно новый проект. Лекальные обводы были заменены на плоскостные со сломом в районе скулы. Они придавали корпусу тральщика своеобразную угловатую форму, которая лишь немного ухудшала его мореходные качества. Проект 253Л («Ленинградский») получил одобрение командования Балтийского флота.

Полное водоизмещение кораблей первой серии составляло 116 т, за что их прозвали «стотонники». Длина — 38 м, ширина — 5,7 м, осадка — 1,27 м. Три дизеля общей мощностью 420 л.с. размещались в одном отсеке и позволяли развивать скорость полного хода без трала до 12,5 узлов, дальность плавания насчитывала 2400 миль. На вооружении тральщика были контактные, катерный электромагнитный и акустический тралы, два 45-мм полуавтомата и два спаренных 12,7-мм пулемета, 12 глубинных бомб и 12 мин. Действовала гидроакустическая станция для обнаружения подводных лодок. Рубку бронировали 8-мм сталью. Экипаж состоял из 35 человек. Этот тип тральщика получил обозначение МТ-1.

В разработке технологии производства тральщиков участвовали П. Н. Ко- черов, А. И. Риммер, А. А. Рихтер и другие ведущие специалисты завода. Они оценивали трудоемкость работ, определяли загрузку цехов и участков. В корпусных и стапельном цехах начали обрабатывать детали корпуса тральщика, собирать и сваривать узлы и секции, не дожидаясь рабочих чертежей. Корпусные цеха выпускали секции и детали корпусов, другие производственные подразделения - вспомогательные котлы, валопроводы, судовые устройства, арматуру, трубопроводы и прочие изделия. При этом использовали запас материалов, имевшийся на заводе еще с довоенного времени. В механическом цехе изготавливали рулевые машины и устройства, арматуру, эластичные муфты и линии валопроводов. Длинные валы обтачивали, соединив два токарных станка и точно выверив геометрическую ось. Особенно сложным оказалось производство гребных винтов. Обычно эту работу выполняли рубщики и слесари высшей квалификации. Однако почти все они ушли на фронт, и их заменили девушки, освоившие сугубо мужские специальности.

В поставке комплектующего оборудования действовала межзаводская ко-операция. Так, завод им. А. Марти изготавливал корабельную мебель и электрические шпили, Петрозавод — иллюминаторы и мелкую арматуру, «Знамя Труда» — клапаны. Главные двигатели поступали с завода «Красная Звезда».

Ослабевшие полуголодные люди строили «стотонники» в исключительно трудных условиях - в холодных помещениях, на продуваемых ветрами стапелях, под воздушными налетами и артобстрелами противника. Работали по 11 часов в сутки и более, часто ночевали на заводе. Некоторых специалистов пришлось отозвать из народного ополчения.

Заводские специалисты получали раз в день дополнительное питание, включавшее отвар из овса и жира. Ослабевших людей привозили из квартир на санках и помещали в заводской стационар. Спустя два-три дня, чуть окрепшие, они занимали свои рабочие места. В поддержку малочисленному коллективу завода командование флота направляло моряков с ремонтируемых эсминцев и подводных лодок из команд строящихся кораблей. Краснофлотцы помогали на стапелях, в цехах на сборке корпусных конструкций и судовых устройств, участвовали в достройке. К концу 1943 года на производстве малых тральщиков было занято 600 балтийских моряков. Командовавший в годы войны Краснознаменным Балтийским флотом адмирал В. Ф. Трибуц отметил в своих воспоминаниях: «Отсутствовала грань между балтийскими рабочими в гражданской одежде и балтийцами-моряками — так тесны были сплоченность и единство в выполнении заказов фронта».

Закладка первых двух тральщиков Т-351 и Т-352 состоялась 12 июля 1943 года на малых стапелях. Работой руководил главный строитель Д. М. Гик. Производство следующих кораблей организовали в помещении главного магазина (склада). Оттуда их вывозили совершенно готовыми и спускали на воду. Серийное строительство было обеспечено новой, так называемой поточно-позиционной технологией, когда на каждой из пяти позиций, начиная с закладки корпуса, выполняли определенный объем работ. Большую помощь цехам оказали краснофлотцы, входившие в состав рабочих бригад отдельного судостроительного батальона. Офицеры этого подразделения были назначены строителями по отдельным направлениям и даже руководили постройкой некоторых тральщиков.

Головной «стотонник» Т-351 спустили на воду 2 октября 1943 года. Принимая во внимание обстановку, государственная комиссия под председательством вице-адмирала Ю. Ф. Ралля решила совместить заводские и официальные приемо-сдаточные испытания. Начались они 23 октября 1943 года и проводились в основном в районе Кронштадта и на Красногорском рейде. Испытания на скорость проводились на Неве. Сдаточная команда состояла в основном из заводских инженеров и конструкторов, в их числе были П. Н. Кочеров, Н. И. Гуляев, А. И. Молодцов и другие. 5 ноября завод передал флоту головной малый тральщик Т-351 типа МТ-1. На его строительство потребовалось 4 месяца и 20 дней.

В начале 1944 года появилась вторая модификация малого тральщика проекта 253-Л, получившая обозначение МТ-2. Ее тоже разработали в КБ Балтийского завода под руководством С.А. Базилевского. Полное водоизмещение корабля увеличили до 129 т, осадку - до 1,35 м. За счет размещения дизелей в двух отсеках была повышена живучесть тральщика при артиллерийском обстреле, улучшились и мореходные качества.

31 марта состоялась закладка последних двух кораблей типа МТ-1, а 30 апреля балтийцы приступили к стапельной сборке двух первых малых тральщиков второй серии (МТ-2).

К июню 1944 года флот получил восемь тральщиков МТ-1. 30 октября успешно завершились государственные испытания последнего тральщика этого типа, а на следующий день флоту передали головной корабль МТ-2. Тральщики второй серии строили очень быстро - за 5 месяцев. Последний заложили на заводе 30 апреля 1945 года.

Всего Балтийский завод построил 20 малых тральщиков типа МТ-1 и 17 - типа МТ-2. Корпуса двух кораблей переоборудовали в бензовозы. В конце Великой Отечественной войны малые тральщики активно участвовали в очистке от мин акваторий Финского залива и открытой части Балтийского моря.